Форум » Дворец черного сапфира » Бальная зала. » Ответить
Бальная зала.
Мадемуазель Нуар: ...
Ответов - 24, стр:
1 2 All
Schatten: Бал! Бал! Бал! Ах, сколько прелести, сколько торжества и красоты в этих балах! Как прекрасны шелка, ниспадающие к полам, как изысканны корсеты! Как строга осанка и величественен взор! Ароматы дорогого парфюма смешиваются с мелодичной музыкой оркестра... Высокие прически, пышные платья, веера... хищный взгляд, праздничные камзолы, блестящие туфли... Толпы людей, представителей высших сословий, незаметно, да все же заполняли пустое доселе пространство зала... Все они, переполненные слухами и сплетнями, трепещущие от желания скорее бы лицезреть королевскую чету Аломонии, собрались здесь. Во всем своем величии и красе. Дамы перешептывались между собой, то смущенно прикрываясь веерами, то недоуменно всплескивая ладонями. А кто-то, не обращая внимания не сплетни, кокетничал с молодыми виконтами или, наоборот, с пожилыми, но очень обеспеченными графьями! Музыка играла, никто не танцевал, гости все прибывали и прибывали, а самых почетных из них все еще не было. Дамы возмущались, господа же сдержанно стояли, беседуя с кем-нибудь о мелочах или с самым неподдельным интересом разглядывая канделябры... Большая мраморная лестница, покрытая бархатным ковром с позолотой, вела на второй этаж, где кроме сияний свечей и зеркал в золотых рамах ничего не было видно.... хотя, пожалуй, самые наблюдательные могли в этом мерцании заметить тяжелые бархатные шторы насыщенного желтого цвета... именно оттуда должна была появиться королевская семья Виндарии. Лишь иногда выглядывала принцесса, с любопытством изучая пришедших, и крайне редко приоткрывали шторы принцы, язвительно высмеивая собравшихся старушек, все еще гоняющихся за большой любовью. Бал! Бал! Бал! Так утомительно его ожидание... и так утомителен он сам. Но все же, все же, как прекрасен, господа!
Даниель Далмаджи: Маэстро Далмаджи отчужденно созерцал прожилки мраморной колонны, хотя, справедливости ради, стоит сказать, что они интересовали его не больше, нежели царящая вокруг суета и - Небо упаси! - почетные гости. Придворный портретист пребывал в одном из своих меланхолично-отчужденных состояний, нежданно посетивших его с утра пораньше. В такие моменты он становился невыносимым, а точнее, невозможным собеседником - ибо беседовать не желал ни с кем и ни о чем, предпочитая углубиться в собственные мысли. Вдохновение покинуло его, краски вокруг выцвели, музыка терялась в какофонии голосов. Вздохнув, маэстро оторвал взгляд от мрамора и бегло осмотрел зал. Безумный маятник его настроения качнулся, принося в тишь и упадок ноты язвительности.
де Рибас: Де Рибас чувствовал себя несколько неуютно. В этом обществе он был человеком новым и периодически ловил на себе любопытные взгляды. Церемониймейстер громко возвестил имя маркиза ещё при входе в залу, тем интереснее было иным взглянуть на нового камергера. Но раздражало прежде всего не это. Сейчас придётся танцевать и всякими иными способами убивать время. Филипп никогда не любил подобные занятия. А главное, просто необходимо вести светские разговоры. Ужасно. Какой разговор можно вести с человеком, который вообще ничем не интересуется? А придётся, надо налаживать связи. Но это потом. Сейчас бал ещё не начался. Филипп медленно прохаживался вдоль стен. Их замысловатым узором покрывали переплетения золотых стеблей, листьев, цветов, птиц. Висящие друг напротив друга на противоположных стенах зеркала показывали в глади своего стекла ложный анфилады. Всё это отвлекало от мыслей предстоящем испытании – бале.
Даниель Далмаджи: Маэстро с интересом наблюдал за вошедшим - от взгляда художника не ускользнула некоторая нервозность, невзирая на медленные движения и - надо отметить - не очень досконально отработаную маску спокойствия. Де Рибас, маркиз, камергер - Даниелю было знакомо это имя - ему доводилось писать портрет одной придворной дамы, кажется, родственницы маркиза, особы весьма надменной и не внушающей доверия. О волевом характере Людвика Де Рибаса маэстро так же был наслышан. Любопытно, что из себя представляет сей член рода Де Рибас? Волевым и воинственным его назвать было бы сложно, скорее, отчужден и судя по высокому лбу и особому взгляду, увлечен больше науками, нежели придворными играми - будь то интриги политические или же любовные. "Вот, новый человек при дворе", - размышлял маэстро: "Видимо, начитан и неглуп, а происходящий фарс явно не входит в число его любимых занятий; что ж, ему придется нелегко здесь, пожалуй, съедят под красное сухое, как только окажется втянут в первую же интрижку - а окажется, наверняка". Сам маэстро без стеснения пользовался своим положением художника, отстраненного от мирских сует, и долгое время успешно обходил грязь придворного закулисья стороной. И на балах появлялся в исключительных случаях, ссылаясь то на болезнь, то на обилие работы, то на отсутствие вдохновения, и только когда Его Величество намекал на категорическую необходимость придворному художнику показать себя на светском рауте, Даниель смирялся и появлялся, сопровождая свое появление либо мрачной угрюмостью, либо утонченным, франтовским весельем. В этот раз король намекнул на подобную необходимость, впрочем, причина явиться на бал у Далмаджи была, своя собственная, от идей Его Величества далекая, и оригинальностью не отличавшаяся.
Олимпиада Войлак: "Как в золотой клетке..." - думалось маленькой девочке, теряющейся сейчас между высокими людьми. Да! Она была просто крошечной среди всех них... ее теснили высокие мужчины и пышные юбки не менее высоких дам! о, Боже, Боже... протискиваясь к дальнему углу, в надежде хоть там спрятаться, Олимпиада то и дело все кого-то ненароком толкала.... а ее голосок был едва слышен: -Простите... извините, пожалуйста... прощу прощения... извините! Прошу простить... мне жаль... - бормотала девочка, задевая то локтем чье-то бедро, то наступая на чей-то подол.. Где же ее принцесса?? девочке было очень страшно здесь без своей покровительницы, но почему-то именно ее послали в зал первой! зачем? Обстановку выведать? О, Боже, Боже... на глазах Липочки проступили слезы - как тяжело здесь было держать себя в руках, когда вокруг - звери. Да, да... так девочка называла жителей Виндарии...злые, завистливые, жадные, мстительные! Может, она судит о людях предвзято, но ведь все в Аломонии говорят о том, что хуже жителей этого государства могут быть только... только королевские дети. Вот их то Липочка боялась больше всего! С минуту на минуту они должны будут выйти, и девочка безумно боялась видеть их... "Трое... их трое! Они наверно очень страшные душой... наверняка у них злые глаза, - размышляла фрейлина принцессы Речель, - Говорят, что дофин очень высокомерен! Мне рассказывали, будто бы он высасывает одним лишь взглядом всю душу и энергию... да! При этом он всегда усмехается, всегда-всегда... а еще мне говорили, что он любит совращать молодых девушек, а потом бросает их в темницу!" С каждым мысленно проговоренным словом душа девушки все больше и больше трепетала, сердце болезненно сжималось - вот-вот и оно просто остановится! Вжавшись в уголок, Липочка наблюдала за людьми, пряча свой взгляд под розовым веером... "А про младшего сына говорят, что он разбойник! Вот ужас то, такой молодой, принц ведь, и разбойник... не может быть, не может быть. Мне рассказывали, что он грабил подчиненные ему деревни, убивал мирных жителей! И девушек... девушек он... ах! - При таких мыслях у Олимпиады даже ноги подкосились, - Слышалось мне, будто взгляд у него хищника, и оскал такой злой-злой... вот ужас то... мне надо обходить его стороной. Мало ли, он и меня убьет... О, Боже! кто знает?? Я не хочу умирать..." Девушка сжала неуверенно ладошкой розовую ленточку на корсете, тяжело вздохнув... рассудок мутнел, предвещая что-то ужасное! Скоро они выйдут, совсем скоро, а ведь очень-очень страшно - сердце вот-вот вырвется из груди! "Ах, ну что же это... говорила нам кухарка во дворце, что больше всего надо остерегаться девочкам принцессы Виндарии... вот уж кто, а эта, мне рассказывали, ужаснейшая женщина в мире! Как и мать ее, она такая же ведьма! Истинным колдовством занимается... О, Боже, Боже... - повторяла в мыслях своих Липочка, нервно сжимая веер, - Говорят, глаза ее просто убивают, а улыбка... нет-нет, ухмылка! из всей семьи, поговаривают, она самая жестокая... молодость свою сохраняет благодаря другим девочкам. Ах! Сколько же ей истинно лет?? Куда я попала?? Ваше высочество, ну где же Вы!" Переминаясь с ноги на ногу, леди Войлак испуганно рассматривала всех присутствующих в зале... а их было много, очень много! Сердце бешено колотилось, а страх нарастал и нарастал...
Мадемуазель Нуар: "Чем плох бал?" - спросите вы, - "Веселье, танцы, вино, приятные знакомства..." Так то оно так, да только если тебя насилу отправляют на сие мероприятие, а подобных этому в твоей жизни было предостаточно, то здесь не то, что нет желания, здесь даже самая простая улыбка натянута с усилием. Больше всего этим обречены венценосные особы - иногда не завидуешь их титулу. Как, собственно, не завидуют эти особы сами себе. Софи, как представительница герцогства Покинутых Озер, а именно как принцесса Виндарии, была обязана не только присутствовать на балу, но и демонстрировать всем свое веселье, подавая этим пример. Ей предстояло, как и принцам, выйти вниз, к принцессам и дофину Аломонии, чтобы поприветствовать гостей из другого государства. Что можно сказать? Только то, что сама мадемуазель была этому совершенно не рада. Она старалась не думать о том, как будет улыбаться Эмилю, а уж о первом танце она вообще старалась позабыть... дофин Аломонии, как почетный гость, удостоился чести вести первый танец. И, естественно, выбор ему из партнерш невелик - только мадемуазель Нуар. То, что сегодня принцесса еще более прекрасна, чем обычно, понимала и она сама. А как иначе, когда с самого утра вокруг тебя носятся неугомонные служанки и встревоженная матушка? Тут они даже из замарашки сделали бы красавицу! Огненные волосы убраны в невысокую и даже простую прическу, украшенную рубиновыми камнями и не более. Расшитый серебряными нитями красный корсет стягивал и без того тонкую, замученную талию мадемуазель, а от бедер ниспадала накрахмаленная юбка, страсно-красного цвета. Лишь нижние юбки были белыми, как и ленты на декольте платья. Зоркий взор ясных глаз, подведенный золотистыми тенями, и сдержанная улыбка алых, накрашенных вишневой настойкой, губ... Совершенно незаметно для гостей стояла она за тяжелой шторой, легонько отодвигая ее ладошкой, чтобы высунуть свой любопытный носик. Однако то, что она видела в зале наводило на нее противоречивые чувства. Стоит заметить, что все же в силу своего характера мадемуазель любила балы. Любила танцевать. Но только по собственному желанию и только с теми, к кому лежит душа... и поэтому ее молодую грудь раздирало неистовое желание бросить все к черту и пуститься танцевать с первым попавшимся очаровательным мужчиной, распивать вино из бокалов и смеяться!.. И не волноваться над тем, кто и что скажет, не задумываться над последствиями, и, главное, не вспоминать больше Эмиля! Но увы. От этих сладких мечтаний, которые сегодня не обещали сбыться, Софи легко вздохнула. -Милый мой братец... - с утомленной улыбкой обратилась она к Энклаву, который стоял подле нее и, очевидно, размышлял над чем-то своим. - Как Вы полагаете, батюшка сильно разгневается, если мы сбежим...? Нет, ну право! У меня нет желания видеть эти мерзкие лица! - с неописуемой ненавистью и едкостью отозвалась принцесса, отпустив штору и, положив неизящно руки на бока, состроила язвительную гримасу. - Ох, у Вас тут жарко, да и ночи совсем не красивые! А вот в нашем королевстве снег, снег... это, знаете, такое белое вещество... Ах!.. У Вас не такое вино, как у нас... - пародировала она принца и принцесс Аломонии. - Ужас, да и только! Неугомонная и заведенная принцесса продолжала возмущаться, осыпать "комплиментами" гостей, с каждым разом все сильнее и сильнее закипая... -А этот люд! Да ты только взгляни, сколько в каждом пафоса, сколько... ужас! - повторила герцогиня, отодвигая штору и указывая брату на заполненный гостями зал. - И все просто жаждут увидеть этого красавчика! Фи. Видала я такого красавца! Ты знаешь, да деревенский конюх и то красивее... о! Смотри-смотри, там наш художник! - внезапно оживилась принцесса, хлопая в ладони. - Ах, как бы мне хотелось хоть разочек с ним станцевать! - восклицала болтливая, еще совсем юная принцесса. - А это кто? Нет, определенно, знакомое лицо... или я ошибаюсь? Ах! Сколько неизвестных мне мужчин попадутся? Любопытно!... Опустив вновь штору, она снова обратилась к Энклаву, но уже с обворожительной улыбкой. Взяв его ладонь в свои пальчики и чуть сжав ее, от воодушевления чуть приподнялась на носочках. -Кстати, Вы сегодня очаровательны, брат мой! Неужто ради своей возлюбленной нарядились...? Смотрите мне, я ведь ревновать стану. - С некоторой лукавой угрозой сказала Росанджела. - Ах, да! А как я Вам сегодня? Я Вам нравлюсь? - она даже отошла, чтобы дать брату возможность увидеть полностью ее новый наряд, и к тому же легко покружилась на месте. - М?
Энклав Нуар: Юноша стоял рядом с сестрой и тоже оглядывал бальный зал, предаваясь своим мыслям... Он не любил балы. Не сказать, чтобы лютой ненавистью, но всё же старался бывать там пореже, ибо его сильно раздражали эти напыщенные и не очень умные гости, что сыпали пустыми комплиментами, глупо смеялись и умудрялись говорить много - и ни о чём. Энклав представлял себе такие мероприятия, как фальшивый драгоценный камень. Иначе говоря, бижутерию. Да, он может быть красивым, слепить глаза своим блеском, ничем не отличаться от настоящего... Но всё равно это пустая фальшивка, у которой имеется вид и форма, но отсутствует содержание. Так что, сами понимаете, никакой ярой нелюбви балы у юноши не вызывали, но и радости он от них не испытывал - просто очередная скучная обязанность аристократа... Юноша улыбнулся и ответил сестре: - Ну, милая сестрёнка... Если мы тихо сбежим, не познакомившись с гостями из другого королевства, то он будет...гм...не просто недоволен, а сильно недоволен. Я то вытерплю его крики, а вот хочется ли это слушать вам? А по поводу "милых" лиц, - тут Энклав позволил себе усмехнуться уголком рта. Похоже сестрёнка испытывала те же чувства, что и он. Уж как его раздражало всё здесь, хоть он и старался держаться и, поэтому, ответил дипломатично - Не судите их строго, милая сестрица. Эти бедные люди искренне полагают, что лучше их просто ну никого нет. Наверняка они с детства приучали себя к мысли, что они - пуп земли. Следовательно, у них очень узкий круг обзора. На слова о "красавчике" Энклав только пожал плечами. Он не был ценителем мужской красоты и предоставлял оценивать это девушкам. Всё равно они больше в этом понимают. Сам же Энклав считал, что если мужчина начнёт оценивать красоту другого мужчины, то он, скорее всего, любитель "запретных аристократических удовольствий". Юноша поморщился. Терпеть он таких не мог... Когда Софи принялась щебетать про "стольких неизвестных ей мужчин", юноша только улыбнулся глядя на неё. Да, сестрица всегда отличалась красотой и у неё наверняка было много поклонников. А когда принцесса взяла его за руку и высказалась насчёт очаровательности его наряда, юноша оглядел себя. Как каждый солдат, пусть и аристократ, юноша всегда одевался сам, без помощи слуг. Одет он был в свои любимые цвета: Чёрное с серебром. Камзол из чёрного сукна очень высокого качества, отделанного серебряной вышивкой и серебряными галунами. Пуговицы были тоже серебряными. Брюки из того же материала, чёрного цвета. Чёрные сапоги с серебряными пряжками. Волосы юноши были перехвачены сзади чёрной лентой. Некоторым его вид мог показаться странным и, даже, траурным, но те, кто знал его привычки, относились к этому спокойно. Правда иногда ворчали из за того, что он не следует последней моде, но Энклаву было на это плевать. С открытыми оскорблениями обычно не приставали, а если и приставали... их проблемы. Не зря же юноша учился владеть шпагой и был солдатом. На слова сестры о его возлюбленной, Энклав ответил туманной улыбкой: - Всё возможно... - после чего оглядел девушку с неподдельным восхищением, - Да... Сестра, вы великолепны. Этот наряд и вправду вам идёт и подчёркивает вашу красоту. Уверен, что сегодня вы будете королевой бала. После этих слов юноша ещё раз с усмешкой окинул взглядом бальный зал и несколько поморщился: - И, всё таки, не люблю я эти мероприятия. Но, думаю, придётся потерпеть или устроить тут маленький ад. Так, чтобы разбавить общую унылость обстановки. Как вам это, сестрёнка? После этих слов юноша посмотрел на Софи с весёлой улыбкой.
Лайоли Бланш: Маленькая принцесса Аломонии взглянула на бальную залу с верха лестницы и сощурилась от яркого света. Сквозь прищуренные глаза зала внезапно показалась ей кастрюлей с супом, в котором варятся разноцветные овощи. Принцесса фыркнула и начала медленно спускаться вниз. Она прикрылась веером от ослепляющего света ламп и свечей и поспешила отойти подальше, к плохо освещённому балкону. Опершись о подоконник, Лайоли Бланш принялась осматриваться. Она чувствовала себя неуютно. Пары вертелись в танце, случайные партнёры осыпали друг друга комплиментами и поцелуями, вокруг танцующих толпились знатные дамы и кавалеры, сыпались новости, сплетни и шутки, лилось вино, звенели бокалы. Дешёвый фарс мужчин и безыскусные интриги женщин. Пышность и пафосность балов и развлечений виндарской королевской семьи вгоняли аломонскую принцессу в уныние. Она любила тихие семейные праздники, в которых принимали участие только родные и близкие люди. Лайоли огляделась по сторонам, не увидела ни брата, ни сестры и поёжилась от нахлынувшего чувства одиночества. Мимо прошёл слуга с подносом, на нём стояли закуски и напитки. Лайоли сняла с подноса бокал вина и пригубила терпкую алую жидкость. Улыбнулась двум проходившим мимо и отвесившим ей поклоны кавалерам. Прошла вдоль зала, как одинокая птичка. Ей явно не было места на этом балу.
Lilas Lorelin: На ней было блекло-голубое платье с прямой линией декольте и розовым бантиком на нем. Непышная юбки, не слишком тугой корсет, легкий блеск атласа. И лишь только вплетенные в густые черные волосы серебряные нити с жемчужинами выдавали легкое торжество наряда, отличающего его от обыденных костюмов. Ни колец, ни серег, ни прочих украшений и даже перчаток. Скромный веер в правой руке, подведенные розовым блеском губы. Лилас и без этого была красива. Но кому нужна красота той, которая не имеет возможности это оценить? Кому нужна девушка, коя не может радоваться солнечному свету и различить розовый цвет от зеленого? Кому нужна незрячая? К своему счастью, девушка уже свыклась с этой мыслью, посему факт о пожизненной слепоте более не приносил ей той дикой боли и обиды, как раньше. Но предательство единственного возлюбленного дало о себе знать. Лорелин не смогла это простить, поэтому настроения у нее не было. Королева отпустила девушку на бал сразу же, как только та помогла Ее Величеству с приготовлением к празднеству... -Вы слишком удручены, дорогая. Ступайте, развлекитесь. - С улыбкой молвила королева фрейлине. - Диана, Диана! Ты будешь сопровождать свою госпожу. Маленькая горничная склонилась в реверансе и помогла фрейлине дойти до зала. Поэтому Лилас сейчас здесь... Различая все ароматы духов, отмечая погрешности в музыке, она не находила для себя никакого развлечения. Она чувствовала все. Она все слышала. Но она смотрела вперед себя и ничего не могла увидеть... -Мадемаузель скучает? - спросил чей-то приглушенный баритон. Повернув голову и опустив незрячий взгляд на обладателя этого голоса, Лилас лишь молча простонала. -Вовсе нет. - Учтиво ответила она, прикрывая расстроенную улыбку голубым веером. - Мадемуазель ищет вдохновения. -Позвольте, а я не могу Вам в этом помочь? Он явно пытался заговорить с Лилас. Но ей этого не надо было. -Вряд ли. Простите. - И лишь поклоном головы дала понять, что беседа на этом окончена. Взгляд глаз цвета погашенной зелени стал тяжел и печален, как будто вся мировая скорбь собралась в одних лишь ее глазах. Хрупкие пальцы едва удерживали веер - подарок изменщика - от этого предательства вещь казалась неимоверно тяжелой. Тяжкие вздохи становились более частыми, в груди кололо от резкой боли. Голова шла кругом от запахов духов и чувства паранойи - ей казалось, что все над ней сейчас насмехаются. Хотелось убежать - но не куда. Так она и продолжила дальше стоять у стены, в одиночестве и ожидании чего-то волшебного...
Даниель Далмаджи: Еще вчера это казалось маэстро если не простым, то по меньшей мере исполнимым. И только сейчас, посреди напускной либо легкомысленной суеты бала, недальновидный художник осознал всю сложность ситуации. Ибо он умел рисовать и видеть - но не говорить. И найти нужные, верные слова, оказалось вдруг непосильной задачей, когда среди толпы ничего не значащих лиц маэстро Далмаджи наконец увидел одно-единственное, сиявшее для него искомым светом, который художник почти отчаялся увидеть здесь, при дворе, в напыщенных и надменных его обитателях. Что, скажете вы, может быть непосильного и тяжкого в том, чтобы назвать без сомнения прекрасную девушку своей музой, вдохновляться и творить ее образом, посвятить свое искусство - ибо именно этого желал Даниель? Разве этих слов недостаточно? И правда...а если восхитившая художника дивная муза слепа от рождения, как найти слова, которые не покажутся ей насмешкой, издевкой, подлым обманом, пошлым подтекстом? Именно ради незрячей фрейлины Ее Величества Далмаджи заставил себя придти на бал - и теперь не знал, что именно должен сказать и сделать. - Доброго вечера, мадемуазель Лорелин, - решился Даниель и мягко, дабы не испугать девушку неожиданным появлением, поклонился, памятуя, что она различает как-то это знак учтивости, - я, право, безгранично рад, что вы здесь, добрый ангел.
Lilas Lorelin: Становилось дурно - Лилас боялась, что вот-вот лишиться сознания. Приоткрыв губы, она старалась глубже дышать, и ее веер едва ли не выпал из хрупких рукх. Помимо духов, на нее давил стоящий в зале гул. Все говорили. Справа, слева, впереди, казалось, даже наверху - говорили везде! "Пожалуйста, тише..." - мысленно умоляла Лорелин, ощущая сильное головокружение, - "Замолчите... пожалуйста, не так громко..." На мгновение придворная дама представила, что может, действительно, потерять чувства. И как это будет выглядеть? Боже, она ведь опозорит не только себя, но еще и королеву, хотя бы тем, что такая немощная женщина состоит в ее свите! Нет, места при королеве Лилас лишиться не хотела. Да и позориться ей тоже особо не хотелось, а потому, собрав всю волю в кулак, она гордо выпрямилась, сжала сильнее веер и даже улыбнулась. Легко, но добродушно. Услышав подле себя чье-то присутствие, Катрин непроизвольно занервничала. Плавно обернувшись на обладателя голоса, молодая женщина внезапно мягко улыбнулась. -Даниель... вы ли то?... - приглушенно, но достаточно, чтобы ее услышали, проговорила виконтесса. В ответ на невидимый для нее поклон она склонилась в легком реверансе. - Маэстро, что же Вы говорите! - легко и мягко усмехнувшись, она опустила голову и смутилась. Почувствовав, как дрогнули руки и зарделись щеки, мадемуазель немедля приняла вновь свою стойкость и сдержанность благородной леди, но не без очарования и доброй ласки. Однако с каким трудом ей давалось держать себя в руках. -Я тоже рада, что вы здесь. Право, я никак не думала, что вы любитель подобных мероприятий... - виновато заметив, она пустым взглядом обратилась к залу. - Так шумно... скорее бы уже началось торжество. Мне любопытно, красив ли этот принц... Аломонии. Тихонько засмеявшись, она взволнованно обратилась к Даниелю, скрывая свои чувства теплой улыбкой: -Вы не будете так любезны остаться рядом со мной до начала торжества, маэстро?..
Флеретта Лигинфель: Держа за руку свою юную компаньонку и закадычную подружку Эстель Димуаре, Флеретта фон Лигинфель, дочь графа Серебряных Руд, звонко и заразительно хохотала над выкрутасами приглашённых на бал шутов. Эстель вторила ей. Отсмеявшись, Флеретта живо повернулась к подруге. - Здесь весело! Я так рада, что отец принял приглашение! - О да, - Эстель кивнула, обмахиваясь веером, в глазах её сверкали слёзы от смеха. - Здесь столько шикарных молодых людей! - Да, но... - Флеретта вдруг погрустнела, в глазах появилась романтическая поволока. - Ты надеешься увидеть Его? - тихо спросила Эстель, наклоняясь к подруге. - Конечно... - юная графиня вздохнула. - Но не будем грустить! - воскликнула она. - Идём танцевать, дорогая! Девушки быстро нашли себе партнёров среди множества свободных кавалеров. Флеретта с изумлением увидела Эстель в уютных объятиях Илимара дель Азмари, своего нынешнего любовника, и звонко рассмеялась, провожая взглядом парочку. Ей самой достался незнакомый кавалер в синих одеждах, молодой брюнет с зелёными глазами, с коим она тут же завязала оживлённую беседу. В изгибах и переливах танцевальных па они оказывались то в одной стороне зала, то в другой. Несмотря на то, что Флеретта без конца болтала, её глаза беспокойно шарили по залу в поисках кого-то, кого она так жаждала увидеть. Под конец танца она совсем поникла, потеряла интерес к кавалеру и поспешила раскланяться с ним, извинившись и сославшись на плохое самочувствие. Уединившись в углу зала, Флеретта фон Лигинфель поправила своё зелёное, как изумруд, блестящее платье, шоколадные локоны, идеально держащие форму и не рассыпавшиеся из эльфийской причёски даже во время танца, медленно зашагала вдоль стены. Здесь её и нашла Эстель. - Флеретта, ты в порядке? - Да, дорогая, всё в полном порядке, не переживай за меня, - тон голоса юной графини был изысканно-вежлив, и лишь громкий стук её сердца выдавал сильное волнение красавицы. Но на балу было шумно, и расслышать его было невозможно, что несказанно радовало девушку. "Где же он, ну где же он?" - терзала себя Флеретта.
Фелиция Де Ревьен: Шум, гвалт, перекрикивающие друг друга голоса, присущие скорее деревенскому рынку, нежели королевскому балу – всё это чрезвычайно утомляло Фелицию, не успевшую как следует отдохнуть после поездки. Путь отнял больше времени, чем она рассчитывала: неоднократно кучеру приходилось останавливать карету и расчищать дорогу от обломанных ветвей и даже целых поваленных деревьев – недавние ветра стали причиной немалых завалов на этой нечасто используемой жителями тех мест дороге. Какое счастье, что у моего покойного супруга, да хранит Господь его душу, был этот милый домик в столице… Искать сейчас, где нам остановиться, было бы выше моих сил... Несмотря на спешку, графиня, не без помощи Эстель (официально – ее служанки, неофициально – ближайшей подруги и помощницы), разумеется, успела привести себя в порядок и выглядела сейчас превосходно. Умеренно пышная нижняя юбка молочного цвета была искусно вышита золотой нитью, верхняя юбка и корсет - выполнены из переливающегося на свету светло-золотистого атласа, который в сочетании с чуть смугловатой кожей смотрелся восхитительно; лиф и край нижней юбки были украшены роскошным кружевом того же молочного цвета. Дополнением к наряду был изящный золотой гарнитур с чистейшими цитринами и маленькая, теряющаяся в завитках убранных наверх волос, золотая диадемка с теми же камнями. В целом создавался необычайно легкий, летящий образ, однако же на душе у графини этой легкости чрезвычайно недоставало… Ах, боже мой, какая самонадеянность с моей стороны – явиться вот так во дворец, будто меня здесь кто-то ждет… Ну с чего я решила, что через пять лет кто-то вспомнит представленную однажды на таком же балу юную провинциальную барышню, а тем более предложит ей место при дворе… Однако внешне Фелиция ничем не выдавала своего смятения. Пригубив терпкое красное вино – услужливые официанты постоянно пробегали мимо, - она продолжила ненавязчиво оглядывать присутствующих, даже не надеясь увидеть среди них знакомые лица. Постепенно спокойствие возвращалось к ней… Что ж, волноваться нет смысла, это может мне только повредить при общении… Спокойствие, Шарлин… Едва заметная улыбка появилась на ее губах. Привычное состояние уверенности вновь овладело девушкой. Как я понимаю, все ждут появления венценосных особ… О, это будет прелюбопытнейшее зрелище – встреча правящих домов двух королевств!.. Поставив на поднос официанта пустой бокал, Фелиция распахнула веер в тон платью и, чуть спрятавшись за ним, стала вместе со всеми ожидать появления главных персон…
Lorenzo de Pazzo: .Мадам де Бортляй чрезвычайно опасная, чрезвычайно неугомонная, чрезвычайно... чрезвычайная женщина. Слишком много "чрезвычайно"... Хорошо. В своем ярком и пестром наряде она смотрелась смешно и нелепо, но ее, женщину без комплексов, это нисколечко не смущало... так вот она, да-да, та самая мадам, подскочив вовремя к молодому скрипачу, подхватила его за локоть. -Сударь, извольте, я познакомлю вас со своей давнешней подружкой! Уверена, она вам придется по нраву... О, безусловно. А вот Лоренцо пришлось не по нраву то, что женщина была уже наполовину пьяна... но, как воспитанный дворянин, он благородно промолчал на это, и одарил собеседницу доброй улыбкой. -Очень любопытно. Знакомьте же... - кивнул он, и тотчас мадам Бортляй буквально понеслась к молодой женщине, протискивая за собою бедного музыканта... Ее пунцовые щеки покрыты слоем пудры - ужас. Ее губы ярко накрашены - мерзость. От нее пахло вином и дешевым парфюмом - просто отвратительно. Но ведь она считала себя на этом балу просто восхитительной. Пусть - Лоренцо не из тех, кто спорит... но, сказать честно, уж очень он не хотел знакомиться с подружкой этой мадам. Небось, старая кокетка... да, так он ее мысленно называл. .Тут случилось неожиданное... Отпустив делл Ольо, мадам с радостным смехом подбежала к какой-то девушке и буквально расцеловала ее в обе щеки по несколько раз, затискала в объятиях, все усыпая ее лестью.. затем обернулась к Лоренцо, помахав ему ладонью. -Ну же, ну же, де Паццо! Вот она, давайте я вас представлю друг другу! Лоренцо неуверенно подошел, окутанный сомнениями. Мадам, загораживающая "подружку", отошла... и тут то скрипач потерял дар речи. Все его представления о том, что подружка мадам Бортляй это слишком взрослая, заносчивая, молодящаяся и безумно некрасивая женщина, разлетелись в один миг. Сложно было назвать эту молодую девушку "подружкой" такой бойкой мадам... она, скорее, ей в дочери годилась. Молода - наверно, где-то такого же возраста, как и сам Лоренцо. Красива, что даже не с чем сравнить! Делл Ольо много знал красавиц, но... На какой-то момент ему даже стало жаль очаровательную особу, которая сейчас перед ним стояла - она, очевидно, давно знакома с мадам Бортляй. -Ах, детонька! Дай-ка я познакомлю тебя с этим очаровательным юношей! Лоренцо де Паццо, - с улыбкой провозгласила она, оборачиваясь к юноше, а потом опять к девушке, - Фелиция де Ревьен! Ах, Фелиция, ты знаешь, что Лоренцо - очаровательный и талантливый скрипач? Ты же любишь музыку! Ты бы только слышала, как он играет! А! Так сегодня же мы и услышим! - вспомнила болтушка. - А вот Фелиция у нас, к сожалению, несчастна. -Неужели? - наконец, подал голос Лоренцо, внимательно глядя на очаровательную собеседницу, от которой он уже был просто не в состоянии отвести взора. -Да! Вы представляете, ужас то какой? Вдовушка она у нас, муженек то ее Богу душу отдал.. Ох, ужас, да и только! Как мы все ей сожалеем, как сожалеем.. ну ничего, Фелиция у нас девушка видная, еще охамутает кого! Вот вы, к примеру, Лоренцо... что думаете о ней? Красива? Скрипач не мог не заметить, что при упоминании о муже на лице Фелиции проскользнула тень печали и скорби, а подобная откровенность мадам просто смущала молодую вдову. Не столько ее положению сочувствовал де Паццо, сколько тому, что сейчас ее так... грубо говоря, позорят. Он уже просто хотел удушить мадам. -Безусловно. Фелиция прекрасна. - Мягко проговорил музыкант, обратившись вновь к мадам. - Благодарю Вас, что познакомили нас. Но не оставите ли вы нас наедине? Я буду премного благодарен. Радостная и довольная тем, что сделала, мадам Бортляй закивала и буквально упорхнула, оставив наедине молодых людей. -Мне очень жаль. - Лишь коротко отметил делл Ольо, склонив учтиво голову. - Но тем не менее я рад знакомству, мадам. .Его улыбка была искренна и очаровательна - молодой человек был настроен явно на хороший контакт.
Фелиция Де Ревьен: Поразительно... Нет, иначе как "везением" это не назвать... Быть практически уверенной в том, что знакомые лица вряд ли промелькнут перед ней на этом балу, и встретить здесь ни кого иного, как мадам де Бортляй! О, эта женщина заслуживала особого внимания... Покойный супруг Фелиции был дружен с маркизом де Бортляй, и неудивительно, что однажды юной графине де Ревьен довелось быть представленной этой незаурядной супружеской паре. Маркиз, человек с военной выправкой, серьезный, чуть медлительный в словах и действиях (по крайней мире, в мирное время), строгий в соблюдении всех традиций и правил этикета, и и его супруга, шумная, чрезмерно общительная, зачастую бестактная, предпочитающая яркие, помпезные наряды и не знающая меры в макияже, выпивке и многом другом... Ведь что-то хранило этот неожиданный союз долгие годы! Однако мадам Бортляй была не так проста и глупа, как могло показаться на первый взгляд: Фелиция, незамедлительно записанная мадам к ней в "подружки" через несколько минут знакомства, в силу своей наблюдательности неоднократно замечала (в том числе и на себе) ее очень внимательный и довольно тяжелый взгляд, который буквально через секунду сменялся прежней беззаботностью и несколько раздражающей беспардонностью... В то же время графиня не могла не признать того, что мадам была в меру доброй и - справедливой женщиной; в целом отношение к ней у Фелиции было весьма двойственное... Встреча с маркизой на балу была крайне неожиданной и не сказать что очень уместной. Вначале мадам каким-то чудом выцепила графиню взглядом едва ли не с другого конца зала и, приветственно размахивая руками и веером, поспешила к ней, однако на полпути она, вероятно, заметила в толпе еще кого-то знакомого и резко сменила траекторию движения. Впрочем, Фелиция напрасно облегченно вздохнула, увидев это: буквально через пару минут неугомонная мадам де Бортляй снова неслась прямо на нее, протискиваясь сквозь толпу. Причем она явно вела кого-то за собой, но за пышными формами маркизы разглядеть ее спутника было практически невозможно. Подлетев к графине, мадам накинулась на нее с объятиями, поцелуями и бурными приветствиями, и лишь после этого отступила чуть в сторону, открыв взору Фелиции милого, обаятельного юношу. - Лоренцо де Паццо - Фелиция де Ревьен! - представила их друг другу маркиза и, не дав им вставить ни слова, тут же отрекомендовала ей Лоренцо как замечательного скрипача. Однако, на этом поток словоизлияний мадам не закончился, и она немедленно поведала юноше о вдовствующем положении Фелиции (спасибо чуткости этого молодого человека, очень тактично реагирующего на все слова маркизы: несмотря на то, что между Фелицией и покойным графом де Ревьен не было всепоглощающей страсти и безудержной любви, молодая девушка относилась к нему с большим уважением и теплотой, и потому печаль и скорбь ее были ничуть не наигранными). Впрочем, мадам Бортляй по просьбе Лоренцо довольно быстро покинула их, дав им возможность пообщаться тет-а-тет. -Мне очень жаль. - Лишь коротко отметил делл Ольо, склонив учтиво голову. - Но тем не менее я рад знакомству, мадам. Фелиция почувствовала искренность юного музыканта и потому признательно улыбнулась ему в ответ: - Благодарю вас, всё в порядке.. Я не первый год знакома с маркизой и за время нашего знакомства успела привыкнуть к ее манере общения. И...я тоже очень рада знакомству!.. Я здесь одна и, признаться, нахожусь в некотором замешательстве от такого количества незнакомых лиц вокруг.. - графиня чуть смущенно опустила взгляд. - А Вы здесь один, Лоренцо, или же Вас уже разыскивает Ваша дама сердца, обеспокоенная столь внезапным появлением этого урагана по имени мадам Бортляй? - Фелиция тихонько рассмеялась, чуть прикрывшись веером - в дань этикету.
Барон Корф: -Мы как раз вовремя... с минуты на минуту появятся эти королевские особы... - с довольной улыбкой проговорил барон, склонившись к ушку своей спутницы. - Вы рады, душенька? Молоденькая кокетка улыбнулась барону, легко помахивая веером перед своим напудренным носиком. -Безмерно! Сударь, я благодарна вам, что вы сейчас со мной... - с капелькой томление проворковала девушка, стараясь обворожить виконта своим светлым взглядом голубых глаз... -Благодарить стоит мне. И вас. - Задумчиво ответил Корф, сильнее прижав к себе ручку девушки, которую она легко держала у него на локте. -А неужели все эти принцессы ну прям так красивы? Красивее всех-всех-всех?! - с обидой и огорчением разглагольствовала спутница виконта, поглядывая то в одну сторону, то в другую. -Ах, Жанетт... - рассмеялся Дориан, качая головой. - Я ведь лично знаком с каждой из этих принцесс... -Неужто?! - изумленная девушка остановилась, прижавшись крепче к молодому человеку. - А вы не можете меня им представить?? Я хочу с ними познакомиться! Ах, Дориан... - жалобно сложив губки, она заворожающе смотрела в серые глаза виконта. Улыбнулся он снисходительно и лишь кивнул в ответ. -Если успеется. Могу заверить вас, голубушка... - шепотом начал Меризи, снова говоря на ушко собеседнице, - ...не красивее вас, моя Жанетт... Окрыленная таким признанием и комплиментом, покраснев, как непорочная девица перед брачной ночью, она с обожанием взглянула на своего спутника, к которому испытывала неподдельную страсть и истинный трепет...а что она для него? Что значила для Дориана молоденькая Жанетт? А ничего. Красивая куколка, красивая блондиночка с милыми глазками, без мозгов - увы. Хотя нет, почему же - кое-какие, но мозги то у нее были! Просто если бы не эта ослепляющая разум навязчивая идея выйти замуж... и если бы ее привычка вешаться на шею исчезла... а еще ее потрясающая особенность - считать поправу своим то, что ей и вовсе никогда не принадлежало! Вздохнул тяжко барон Корф, опустив взгляд на губы болтающей мадемуазель... а после на ее полную грудь. Каков же мерзавец! Ну а что же поделать?! Он не спешил обременять себя отношениями, а уж тем более браком. Да к тому же не было ему достойной... то есть, они были, но по статусу не достоен их был он... а вообще это формальности. -Меризи, Меризи, а вы правда считаете меня красивее них? - не успокаивалась Жанетт... -Естественно, - с убедительностью ответил Дориан, уводя в танец красивенькую собеседницу, - Иначе я бы этого не говорил! Мои слова - правда. Ложь. Ложь! И еще раз ложь. Вот если бы он мог очаровать принцессу... они все умны, красивы, они все индивидуальны и сильны! Хм... а ведь хорошая идея... но на кого направить свое очарование? Софи? Софи... рыжая... поговаривают, что ведьма. Да еще и капризная. Эгоистичная. Боже, да она лицемерка еще хуже, чем сам барон. Нет-нет! Хм... Лайоли? Симпатичная... милая, даже очень. А, нет. Слишком уж юна. Проще, конечно, ее очаровать, но с детьми он не играет. Мммм... Принцесса Речель... красива, умна, сдержанна... точно. Неплохая перспектива! Наивно... -Меризи! - опять окликнула его Жанетт, и он невольно вернулся из своих мечтаний к реальности. -Да, красавица? - ухмыльнуся он, - Наслаждайтесь. Скоро начнется...
Schatten: -Вы все еще не нашли ее? - сдержанно, на пониженных тонах, с явно закипающим гневом уточнила Ее величество королева Анна. -Н..нет... - лепетала виновата фрейлина, попеременно то краснея, то бледнея, - Мадам... мы... мы обыскали все... не нашли! -Франсуаза, скажите мне, пожалуйста, не вы ли фрейлина Лайоли? - прожигая молодую девушку испепеляющим взглядом сапфировых глаз, медленно и тихо продолжала королева. -Я..я, мадам... -Тогда почему вы позволили себе отлучиться от нее? Кто вам давал права отпускать ее одну куда-либо? Этот тон сводил фрейлину с ума. Стальной, сдержанный, холодный.. как же она боялась королеву Анну! Ведь она была грозой всего государства.. и за пределами его, ибо все знали Анну, как грозного воина! -Внимательно меня слушайте, Франсуаза, - переходя на шепот, угрожающе сказала женщина, - если вы за оставшиеся двадцать минут ее не найдете - вы будете лишины своего титула, статуса и положения. Вы будете изгнаны из Аломонии. Вы меня поняли? Испуганная девушка, глядя на королеву глазами, в которых застыли слезы, нервно кивнула головой. -Хорошо. Тогда отправляйтесь на поиски тотчас же! Сделав неуверенный реверанс, Франсуаза мгновенно убежала снова на поиски младшей принцессы... тут она уже не выдержала, и по щекам покатились слезы градом. "Ну, где же я искать то ее буду?! Куда делась принцесса? Господи, помоги мне, помоги, умоляю!" Она опять отправилась в бальный зал, чтобы отыскать пропажу... от этого сейчас зависила фактически жизнь молодой придворной дамы. Ну, ведь и правда, как же она могла отойти куда-либо от принцессы? Почему оставила ее одну? Господи, да ведь сейчас все пойдет прахом! Паниковала, боялась... искала, терялась. Оглядывалась по сторонам, в надежде отыскать Ее высочесвто. Тщетно! Отчаявшись и смирившись, фрейлина откровенно заплакала, отойдя к колонне. Ее грудь сжала сильная боль, а колени дрожали... такое состояние бывает, когда приходит осознание того, что все пропало. А ведь так и есть... горло как-будто было разодрано частыми вздохами, нос заложен! В глазах ужасно жгло - красные сосудики на белках воспалились. Ресницы просто слиплись от слез, а те в свою очередь скатывались по щекам, смешавшись с пудрой и румянами, будто бело-розовые шарики, и оставляли после себя мокрые дорожки на сухих доселе белилах. Утирая слезы платочком, она тихо всхлипывала... принцессы нет. Ее не найти! Все! Все пропало! -О! Франсуаза! Что с вами? - послышался ласковый голосочек прямо возле фрейлины. Сейчас это уже больше походило на какое-то издевательство, и девушка отчаянно простонала. На долю секунды ей показалось, что у нее вообще слуховые галлюцинации! -Франсуаза! - Голос был уже более настойчивым... нет, ну, не могло ей все это показаться. Она удивленно подняла взгляд и молча смотрела на девушку несколько секунд, стараясь принять для себя то, что перед ней принцесса. Фрейлина даже боялась, что это видение, и как можно внимательнее смотрела, ожидая, что с секунды на секунду это самое видение исчезнет. Но нет. Лайоли все так же стояла перед ней. Франсуаза радостно улыбнулась и тяжело, облегченно выдохнула. -Ваше высочество! - вскрикнув, счастливая Франсуаза заключила свою маленькую покравительницу в объятия. - Господи, как же хорошо, что я вас нашла... -Точнее, я вас. - напомнила изумленная герцогиня. -Да, да, да! Не делайте так больше, зачем же! Королева вас обыскалась, все паникуют - вас ведь нету, и нету! - тяжело дыша, тараторила фрейлина. -Я ничего не понимаю, дорогая... - тихо проговорила Лайоли, но Франсуаза тут же схватила принцессу за ручку, потянув ее за собой из зала. -Вас матушка ждет! Уже скоро все начнется... вам вообще нельзя здесь находиться! Да еще и одной! Ужас! - причитала фрейлина... Однако она все равно была счастлива. Ее жизнь спасена. Принцесса отыскалась. А ведь девушка уже думала, как покончить с собой от нелегкой, выпавешй на ее долю, судьбой...
Лайоли Бланш: Пройдя вдоль стены, Лайоли остановилась у окна, занавешенного тёмной шторой. Боги, как же атмосфера бала угнетала юную принцессу!.. Внезапно у противоположной стены Лайоли углядела свою фрейлину Франсуазу. С бедной девушкой явно творилось что-то неладное. Аккуратно обогнув зал, герцогиня Аломонии подошла в фрейлине. Выглядела та ужасно. Рыдания сотрясали бедняжку, её макияж, так искусно наложенный, смывали потоки слёз, колени дрожали... - О! Франсуаза! Что с вами? - взволнованно и ласково спросила принцесса. Та не отвечала, и принцессе пришлось повысить тон голоса. - Франсуаза! Та, наконец, подняла голову. Несколько секунд удивлённого оглядывания друг друга - и внезапно радостная улыбка озарила лицо фрейлины. - Ваше высочество! - воскликнула Франсуаза, и недоумевающая Лайоли была заключена в крепкие объятия. - Господи, как же хорошо, что я вас нашла... - Точнее, я вас, - промолвила изумленная герцогиня. - Да, да, да! Не делайте так больше, зачем же! Королева вас обыскалась, все паникуют - вас ведь нету, и нету! - тяжело дыша, тараторила фрейлина. - Я ничего не понимаю, дорогая... - тихо проговорила Лайоли, но Франсуаза тут же схватила принцессу за ручку, потянув ее за собой из зала. - Вас матушка ждет! Уже скоро все начнется... вам вообще нельзя здесь находиться! Да еще и одной! Ужас! - причитала фрейлина. Лайоли послушно шла за Франсуазой, и размышляла об этой ситуации. Странно... ведь её никто не предупредил, что находиться в бальной зале до начала церемонии нельзя. Всё это было очень странно.
Мадемуазель Нуар: Тщеславие капризной принцессы было польщено. Она отметила, как с неподдельным восхищением смотрел на нее брат, и поэтому Софи с уверенностью могла сказать, что понравилась ему. До королевы ей далеко, но вот быть всего лишь Богиней на балу она согласна. Мнение брата было ей очень важно - он, как и Людовик, был истинным ценителем женской красоты... -Ну что же. Благодарю за комплимент. - Без доли кокетства, но с капелькой иронии промурлыкала Роза, снова скрывая свою лукавую улыбку красным веером. Вновь обратив свой утомленный взор на бальный зал, Нуар едва сдержала тяжкий вздох. Уже издали она ощущала ядерный запах смеси всего парфюма, коим знатные господа не пожалели воспользоваться. "Мы уже как в маленьком Аду"... - с горечью подумала юная герцогиня, но потом с присущей ей веселостью вновь обратилась к Энклаву. -Что Вы имеете в виду? Скажите же, у Вас есть какой-то план? - оживившись, молодая женщина чуть ли не просияла. - О, сударь, если это так, то я хочу... нет, я требую!.. чтобы Вы мне его немедля поведали! Как всегда ее звонкий голосок принял приказные нотки, а взгляд стался ожидающим и непреклонным. Энклав, очевидно, уже собирался ответить своей сестре, приоткрыв рот, но его тут же перебил своим появлением дофин. Софи поняла, что он приближается, еще не видя его, но различая тот тонкий аромат ландышей, что так любил старший брат. Как всегда утомленный заботами, он точно так же не любил балы... но дела государственные все же не оправдывали его, и он не позволил себе явиться на сие мероприятие неопрятным. Боже правый, Людовик был красив! Как давно Роза не видела его таким нарядным, таким очаровательным, таким... -Приветствую Вас, мой дорогой старший братик... - ласково проворковав, Нуар кокетливо протянула ладошку старшему брату. -Приветствую... - коротко ответил он, легко поцеловав хрупкую ручку сестры. - И Вас, Энклав... -О, в нашем полку прибыло! - с каким-то даже оптимизмом улыбнулся Энклав. Слетевший с губ старшего брата нервный стон заставил юную принцессу тихо захихикать. -Что же Вы, Людовик, не воодушевлены? смотрите же, сколько красавиц! Светлые, темненькие, русые... -Рыжие... - добавил, как бы невзначай, старший брат, заведомо приготовившись к маленькой сценке. -Рыжих очень мало! Практически нет. И вообще, я скоро буду вешать всех рыжих! - возмущенно и явно недовольно разглагольствовала мадемуазель, взмахивая импульсивно ладошками. -М-м-м, вот как? - с ироничным любопытством, приобретая жизненные краски, уточнил Нуар-старший. - А каким образом Вы объясните причину казни людям..? Энклав, наблюдающий за происходящим, лишь тихо посмеивался. Но потом так же решил внести и свою лепту в провоцировании сестры... -Рыжих? вешать? Бог с Вами, Софи! - умиленно проговорил он. - Вы же лишите королевство самых красивых девушек... -Ах, вот как!? - заметно покраснев сквозь белую пудру, принцесса могла бы скоро слиться с цветом своего платья. - Вам недостаточной одной красивой девушки? Ха! - Приосанившись и расправив плечи, со сдержанным все еще гневом смотрела Нуар на своих братьев. - А объяснять причину казни я никому не буду. Вот еще. -Но, мадемуазель, все же правила... - со всей серьезностью напомнил Людовик. -Что мне до ваших правил, господа? А вообще, ступайте. - Отвернувшись от братьев, она вновь взглянула на зал, плотно поджав губы и раскрыв свой веер. Отступив на шаг, Людовик чуть склонился к Энклаву и едва слышимо шепнул: -Сдается мне, она обиделась... С легкой усмешкой младший принц кивнул головой. После чего оба приблизились к принцессе, встав по обе стороны от нее. -Вы слишком вспыльчивы и капризны, моя красавица... - примирительно-ласково заметил Людовик. -Мы Вас очень любим. - Заверил Энклав, едва сдерживая легкий смех. Показано-высокомерная принцесса снизошла, демонстративно вздохнула и повела оголенными плечиками. -Так и быть, так и быть.. - проговорила она, но потом возмутилась. - Ах, где же Изабелла? Где Мари? Где хоть одна из моих фрейлин!?.. Принцесса возмущалась не зазря - уже буквально через десять минут королевской семье надобно было выходить к гостям, а подле герцогини нет придворной дамы. Мысленно Софи пригрозила лишить каждую чудной головки. -Софи, Вы помните, что второй танец Вы обещали мне? - напомнил Людовик, глядя строго на сестру. Та учтиво улыбнулась, но вскоре обратилась к младшему брату. -А Вы, Энклав, все так и не пригласили свою сестру на танец... так знайте же, что я на Вас буду вдвойне обижена, если Вы не исправите это!.. Да, мадемуазель была весьма капризна и избалованна, а еще очень ревнива к своей красоте и вниманию. Не дай Бог кто-то обратит свое внимание не к ней, а к другой девице - ох, худо будет... недаром ведь ходят слухи о том, что принцесса самая настоящая ведьма. Представляете, ведьма во главе королевства? Какая же инквизиция ей угрожает, если вся эта самая инквизиция в ее подчинении!? Ох, вот как только Софи получит власть над королевством - уж тогда она наведет свои порядки... ну а пока дела амурные. А пока ей нужны всего лишь любовь всех и внимание двух самых дорогих мужчин - Людовика и Энклава. Самых красивых и обаятельных. Мужчин, за которых она любого порвет своими белыми ручками... -А вот и наш выход. - Приглушенно проговорил Людовик, вздохнув. Торжественная часть начинается... Пост составлен с согласием указанных персонажей.
Schatten: Наконец, наступил тот момент, которого все так долго ждали! Момент, ради которого здесь собрался весь придворный люд, все дворяне, все знатные вельможи и даже незнатные авантюристы, прокравшиеся сюда тайком. Музыка стихла. Все гости плавно отступили, освобождая центр зала. Дамы обмахивались веерами, томясь в предвкушении и волнении того, что они сейчас увидят. Господа держались невозмутимо, но они также нетерпеливо ждали выхода королевских семей. Больше всего, конечно же, их интересовала королева Аломонии и ее дети, так как большинство из гостей в жизни своей еще не видели иностранную семью! За несколько часов среди присутствующих вельмож прошли всевозможные слухи, сплетни, клевета, касающиеся бедной вдовы-королевы... все ожидали увидеть старую, напыщенную и полную, лишенную вкуса женщину в каком-нибудь немыслимом парике! И точно такими же им представлялись дети. Все жители Виндарии вообще считали Аломонию и всех ее граждан мало образованными и неграмотными. О, как они ошибаются... Молоденькие модницы жаждали увидеть принцессу Виндарии, так как та была законодательницей моды в этом процветающем королевстве. Точно так же им было любопытно, в каких платьях появятся принцессы снежной страны! Кокеткам хотелось скорее узнать, что представляет из себя наследник Аломонии... Сложно было понять, что интересовало господ в тот момент - казалось, что больше всего на свете им хотелось бы скорее покинуть этот дворец! Что ж, по большей части так оно и было. Тонкий звук арфы... Вышедшей к гостям молодой мужчина, в нарядном камзоле и напудренном парике, громко высказал официальное пафосное приветствие. Среди гостей волной прошло негодование и трепет, после чего все стихло, лишь эхом отдавшись в уголках зала. -Королевская чета Виндарии! - торжественно провозгласил мужчина, высоко подняв подбородок. - Его величество король Франциск, Ее величество королева Эржебет, Его высочество дофин Людовик, Ее высочество принцесса София и Его высочество принц Энклав! Все затаили дыхание, кто-то с равнодушием, кто-то с завистью, а прочие с восхищением устремив свой взгляд к парадной лестнице... вот шторы уже раздвинулись, и гости, наконец, смогли увидеть королевскую семью... Могуч и хмур, серьезен и все еще молод душою, король Виндарии спускался медленно по лестнице в бальный зал. Прирожденный король! Все говорило о его величие - взгляд, осанка, походка... даже уголки губ, опущенные вниз, даже в них было что-то королевское. Каштановые волосы, идеально зачесанные назад, золотая корона, праздничный камзол свело-зеленого цвета с вышитым на нем золотым узором. Бархатная, точно такого же цвета как и камзол, мантия, волочащаяся вслед за королем по мраморным ступеням... бархатные туфли, белые чулки. Король не любил пафоса. Рядом с ним под руку, величественно и все же женственно, утонченно и грациозно шла неподражаемая королева Эржебет... она выглядела очень молодой в свои годы, но все же даже косметика и платья не могли скрыть от глаз людских болезненность женщины. Бледная, хрупкая, едва дышащая королева, в белоснежном платье с золотыми узорами и бантами на корсете. На пальцах перстни, в ушах серьги. На шее не было ожерелья, ибо белоснежное платье ее закрывало. Блекло-рыжие кудри убраны искусной золотой нитью. Тонкие губы подведены розовой настойкой... Вслед за ними парой шли принц Людовик и принцесса София. Сын напоминал отца своей уверенной походкой и взглядом. Густые черные волосы, подвязанные черной лентой, голубой камзол... стоит заметить, что Людовик очень красив! Поэтому все молоденькие девушки не сводили с него своего взгляда. С ним под руку величественно шла принцесса - единственная и любимая дочь короля. Она всегда узнавалась по огненным локонам и ярким нарядам! И тут она ловила завистливые взгляды модниц... И замыкал эту цепочку, последний в ней, но далеко не последний в жизни королевства, красавец-принц Энклав. Он точно также был нарасхват, и поэтому голодные взгляды кокеток были прикованы и к нему. Но если Людовика побаивались, то Энклав, наоборот, просто притягивал своим благородным добродушием... а его снисходительная улыбка сводила с ума! Казалось, он скрывал все под беззаботным выражением лица. И как обычно у людей военных - строго и без пошлости - черный камзол с серебряной вышивкой, такие же брюки и черные сапоги. Мужчина поклонились, дамы присели в реверансе... вот, - думали все, сейчас, сейчас появится королева Анна! Да, всем она чудилось старой и страшной. Но вошедшая женщина опровергла любые ожидания и рассеяла выдуманные образы... -Королевская чета Аломонии! - вновь провозгласил тот же молодой мужчина, - Ее величество королева Анна, Его высочество дофин Эмиль, Ее высочество принцесса Речель и Ее высочество принцесса Лайоли! Все опешили, затаив дыхание. Через противоположный парадных вход в зал вошла королева Анна вместе со своими детьми. Вот это да! Наконец, все увидели то, что им казалось невозможным! Анну по праву можно было назвать воинственной королевой! Этой женщине на вид не больше сорока, что очень удивило присутствующих... статная дама с величественной осанкой и гордо расправленными широкими плечами. Жгучие черные волосы убраны были в аккуратную и тугую прическу, а венчала голову золотая диадема. Ее лицо, казалось, было каменным - настолько суров и строг был ее взгляд! Здоровый цвет кожи, плотно сжатые пухлые губы... о, нет! Принцесса Виндарии готова была убить Анну - на ней тоже было красное платье! Не может быть! Да, это красное платье смотрелось на королеве тоже очень выигрышно, так как подчеркивало ее красоту и внутреннюю ярость. И черные и золотые ленты, всевозможным образом украшавшие юбки и корсет, придавали Анне определенный шик... За ней шли дофин Аломонии Эмиль, а рядом с ним под руку принцесса Аломонии Речель... молодой принц был очень хорош собой и аккуратен в выборе одежды, что сразу же оценили все красавицы бала. Его каштановые кудри богато ниспускались по плечам, а улыбка казалось немного лукавой. С этими усиками он напоминал обаятельного черта... легкой и непринужденной походкой он шел, ведя под руку рядом с собой свою сестру. В изысканном платье мягкого цвета, с распущенными локонами, черными, как смоль,она выглядела очень впечатляюще. Немножко пугает своей красотой, устрашает обворожительным взглядом глубоких глаз... а вообще, стоит заметить, что цвет волос как ей, так и младшей дочери, достался в наследство от матери. Утонченная, она не казалась хрупкой - в ней чувствовалась внутренняя сила. Что ж, из нее выйдет достойная сопернице принцессе Виндарии, хотя бы в моде - Речель безошибочно точно подобрала свой тип платья. В самом конце, тихо и медленно, с любопытным взглядом и непринужденной улыбкой, шла очаровательная маленькая принцесса! Не смотря на свой юный возраст, она была достаточно красива и привлекательна... такие же, как у матери и сестры, черные волосы. Подчеркивающее талию белое платье, бледная кожа... на шее ожерелье, на запястьях - тонкие браслеты! Все в этой юной мадемуазель было легко, невинно, нежно... поэтому многие из гостей смотрели на эту герцогиню с умилением и истинным восхищением! Гости были ошеломлены - они сильно ошибались относительно королевы Анны и ее детей. Впрочем, как ошибалась Софи... Энклав же вместе с Людовиком не сильно интересовались этими венценосными особами, поэтому они и не удивлялись. А вот герцогиня Виндарии была поистине зла. Никто этого не заметил, ибо она искусно это скрыла, но по взгляду было видно, что между дочерьми королевств разрастется явная война.... что же думала по этому поводу принцесса Речель? Вероятно, ее это не страшило, ибо неизменная улыбка не сходила с ее губ. -Мы очень рады видеть Вас здесь, королева Анна, - каким-то дружеским тоном начал Франциск, улыбнувшись, - И, конечно же, Ваших детей. Это торжество в честь Вашего прибытия! Анна лишь учтиво и коротко улыбнулась. -Мы польщены. А вот и первый танец... его открывают королевские дети, и только потом принимают участие все гости. Возможно, дамы и господа завидовали положению герцогинь и принцев, но на самом деле тем было еще хуже - у них, в отличие от людей статусами ниже, не было право голоса в данный момент. Они не могли выбирать, а поэтому приходилось танцевать... Людовик первым пригласил на танец принцессу Речель, после чего Эмиль подошел к Софии... Пожалуй, самые спокойные и дружелюбно настроенные Энклав и Лайоли, были не строги к танцу...
Lorenzo de Pazzo: Лоренцо с истинным вниманием и интересом смотрел на свою собеседницу, улыбаясь мягко и чуть-чуть игриво. Держа ладони сцепленными меж собою за спиной, он слегка подался вперед, ближе к мадам, чтобы средь этого шума и гама он мог лучше слышать все то, что она ему говорит. Внезапно он уловил тонкий аромат ее парфюма... надо же, он был легким и не вызывающим! Черт. Кажется, где-то уже он чувствовал этот аромат... на несколько секунд он погрузился в раздумья - так где же? Нет, Фелиция он раньше встретить не мог. Да и не так часто он общается с женщинами. Где же тогда он мог почувствовать это? Вернувшись из мыслей к собеседнице, делл Ольо на секунду осенило сказать Фелиции, что у нее приятные духи... но тут же опешил - как это будет выглядеть? Глупо! Собственно, молодой человек не был Казановой... -О! Любопытно. Почему же вы ни с кем не знакомы? - удивился скрипач, - Неужели вы впервые на балу? - нет, не может такого быть! Лоренцо поверить в это, естественно, не мог. Хотя, все ведь могло быть..? Внимательно глядя на де Ревьен, словно стараясь вспомнить, точно ли он ее не видел, Паццо легко и непринужденно улыбался. Странно. Обычно он очень напрягался в обществе женщин, попросту боясь их. Но, пожалуй, Фелиция его не загрызет - уж очень она мила и добра. -Тогда, раз уж теперь мадам Бортляй познакомила нас, тем самым передав всю заботу о вас мне, - с явной шутовской ноткой говорил Лоренцо, чтобы его собеседница не скучала и не унывала (юноша боялся этого больше всего), - я буду просто обязан представить вас всем тем, кого я лично знаю! Но, думаю, это будет позже или в следующий раз, учитывая, сколько здесь вина и как много людей... первым делом вы всенепременно должны познакомиться с нашим художником! Кстати, насчет вина... Мимо проходил мужчина, разнося на золотом подносе изысканные фужеры с вином. Решив, что это сейчас не помешает, он обратился с улыбкой к графине. -Мадам не желает вина? Дождавшись положительного ответа, скрипач остановил жестом мужчина, взяв с подноса два фужера и протянув один из них графине. -В Виндарии всегда были очень вкусные и изысканные вина... - тихо проговорил он, глядя на алую жидкость. На последний вопрос молодой скрипач долго пытался не отвечать, хоть и от его формулировки на губах появилась улыбка. Обдумывая, как бы ответить, Лоренцо просто лишь пожал плечами. -Моя дама сердца не ревнива. - Рассмеялся юноша. - Она лежит и ждет, когда ее струн коснется смычок. - На секунду юноша внимательно взглянул в глаза молодой женщины, легко и коротко улыбнувшись, - Скрипка... Легко отсалютовав бокалом "за знакомство", Лоренцо пригубил бокал вина, все еще прибывая в раздумьях. -И здесь же я одинок. Спустя некоторое время люди зашумели - Лоренцо понял, что вот-вот начнется то, зачем сюда все собрались. Да! Вот они вышли! Король, королева, принцы и принцесса! Его вдохновительница... королева. Как много она сделала для Лоренцо, и как бесконечно благодарен он ей! -А вот и они... - склонившись к уху собеседницы, находясь подле нее, шепнул скрипач, - Правда безупречны? Ах, как им, наверно, хорошо живется... и все их любят. Все им верны. Делл Ольо задумчиво посмотрел на Фелицию, после чего, ободряюще улыбнувшись ей, перевел взгляд на вошедшую королеву. Его сердце едва ли не рухнуло - таких каменных дам он еще не встречал, и очень надеялся, что это была всего лишь иллюзия....
Людовик Нуар: Бальная зала, парадная лестница, гости, отец, мать, сестра и брат... Людовик еще раз посмотрел на все то и всех тех, кто его окружал, после чего неслышно вздохнул. Все говорило лишь о том, что ему предстоит здесь долгая и томительная ночь. Иногда он завидовал легкомыслию сестры в подобных случаях - ведь если ей что вздумается, он попросту уйдет с бала! И что сделает ей отец? Ничего. А вот если так вздумают сделать Людовик или Энклав... -А вот и наш выход, - шепнул он сестре, посильнее сжав ее ладонь. Он почувствовал привычный аромат ее волос - они пахли апельсинами. Людовик улыбнулся, но на миг представил свою возлюбленную младшую сестру в объятиях Эмиля, принца Аломонии. Всего лишь танец, но ведь во время этого танца он будет ее касаться? О, не дай Бог Эмиль позволит себе лишнего - Даниэль лично разорвет его на глазах у мамочки. Однако к этой женщине у него не было никаких злых намерений, он даже уважал ее за победы в войнах и за то, что она одна правит страной, при этом воспитывает наследников. Настоящая женщина, кто бы чего не говорил! Спустившись вниз, он лишь поверхностно взглянул на всех здесь присутствующих, прекрасно понимая, что в данном случае ему вряд ли удастся побаловаться какой-нибудь очередной красавицей... "Где же Анна?" - нахмурился в недовольстве Людовик, ожидая скорее начала и конца всего этого лицемерного торжества. А как иначе назвать мероприятие, участники которого почти поголовно друг друга ненавидят, но при том улыбаются откровенно в глаза? Отлично. Когда появилась королева Аломонии со своими детьми, Людовик облегченно выдохнул и легко улыбнулся - слава Богу, уже к чему-то пришли. Напряжение и раздражение дофина никто не мог заметить, он как обычно был невозмутим и спокоен. Моментом строг, но все так же обаятелен и мягок. "Что же вы, королева, так недружелюбны..." - мысленно ухмыльнулся принц, изучая взглядом женщину. Она была красива, не смотря на свои годы. Вообще герцог не любил вешать на женщин ярлыки с их возрастом, он считал, что не важно, сколько ей лет, если она красива и достойна внимания и любви. А любви королеве Анне явно не хватало... Грациозно, но без всякой напыщенности, молодой дофин прошествовал к принцессе, обворожительно ей улыбнувшись. Галантно поклонившись, принц осторожно протянул ладонь, взяв в свою изящную длань принцессы Речель. -Мадемуазель позволит пригласить ее на первый танец? - приглушенно, глядя прямо в глаза своей спутнице, поинтересовался дофин. Скорее из-за почтения к правилам этикета, ибо знал, что все равно герцогиня не имеет права отказать молодому человеку. -С удовольствием, - ответила ему Речель, легко склонившись в реверансе, сохраняя свою изящность. Что-то незаметное промелькнуло в ее взгляде, но Людовик предпочел пока что не обращать на это особого внимания. По правде сказать, герцогиня впечатлила Даниэля, как своей красотой, так и своей стойкостью. Казалось, что свою гордость она не при каких обстоятельствах не заглушит... что ж, именно это принцу и предстоит узнать. -Должен признать, я несколько поражен, - с легкой ухмылкой проговорил дофин, проходя вместе с партнершей в центр бальной залы, - в моих представлениях вы были иной. -Это комплимент? - лишь изогнув бровь, поинтересовалась Речель. -Скорее констатация факта. - Тихо заключил он, вытянув руку, отдаляя этим от себя принцессу, чтобы через несколько мгновений вступить с ней в один танец, тем самым открыв официальную часть бала... Все это время он неизменно прожигал проницательным взглядом темно-серых глаз очаровательные и бездонные глаза герцогини, но не позволял себе ни взглядом, ни мыслью ничего развязного...
Alexandra Gematit: ...и чем ближе становился дворец, тем меньше он интересовал юную графиню Гематит. Она мысленно перебрала свои вверительные грамоты, прикинула, кому она их может отдать и сколько времени ей придется ждать аудиенции, и придется ли вообще, может, разрешение на свободное перемещение ей и так передадут, с нарочным. Но по-настоящему Алекс сейчас интересовала женщина. Вот эта женщина, что сейчас сидит прямо напротив нее в карете и смущается... Карета остановилась. Снаружи подскочил лакей и открыл дверцу, опираясь слегка на его руку Алекс грациозно (воспитанница женской школы все же) вышла из кареты, проклиная про себя кринолины. Затем, оттеснив лакея в сторонку подала руку Варрише... Девушка снова засмущалась, но уже явно кокетливо. Под ручку, красиво, девушки пошли во дворец. Толпа вокруг свивалась в хаотичном танце прибытия, лакеи сновали, дамы подбирали юбки, кавалеры подкручивали усы или поправляли шпаги за неимением усов. Судя по тому, что недоумение следовало за девушками молчаливой собакой, Алекс поняла, что ее спутница здесь тоже никому не знакома, но на бал-то ей было нужнее, чем самой Алекс. Чем ближе подходили девушки к парадным дверям дворца, тем гуще плескалось вокруг недоумение и любопытство, в конце концов, оно потекло впереди них, и... разбилось о вежливые слова лакея на входе "Как вас представить, леди?". В радиусе полутора метров вокруг девушек все подозрительно замерло... "Люди охочи до сплетен", подумалось Алекс. - Графиня Александра Валерия Гематит и леди Варриша Инстанта Фрай. Скажите, сударь, кому я здесь могу отдать свои вверительные грамоты? Лакей озадачено поклонился, и пошел вглубь дворца, показывая дорогу, предлагая следовать за ним. Алекс схватила Варришу за руку и почти побежала, стараясь угнаться за лакеем, который явно спешил сдать их с рук кому-нибудь постарше. "Кто-нибудь" оказался старым мудрым лакеем, который явно здесь был за начальника. В званиях Алекс разбираться не стала. Оставив ненадолго Варришу поизучать гобелены и фарфор, она выяснила, что сейчас с ее вверительными грамотами никто разбираться не будет, и лучше бы прийти послезавтра, когда все придут в себя от счастья, то есть бала. А сегодня праздник, большой праздник. Потому что королевство Виндария собирается породнится с королевством Аломонии путем "вот они переженились", и это просто великолепно, что девушки так вовремя приехали, потому что сегодня здесь собрались все монаршие персоны. -Так что нам с Вами, леди, ничего не остается, как пойти и присоединиться к этому балу... - закончила пересказ Алекс. Они с Варришей стояли на терраске, выходившей в сад. За резной перегородкой, увитой виноградом, кто-то шептался... -Потанцуем? - она предложила руку спутнице. К тому времени, как они появились в большой бальной зале, там уже играла музыка, разносили шампанское и царило настроение напряженного ожидания. Александра окинула взглядом зал, и принялась изучать свою спутницу, пока та, в свою очередь изучала зал. Но вот, ровный гул в зале взорвался крещендо и замолк, все старались рассмотреть тех, из-за кого, собственно, все и затевалось. Королевские семьи были красивы. Все, абсолютно все, каждый по-своему, как ограненные камни в шкатулке дворца. И все они были запутаны в огромную паутину интриг и сплетен. Тем временем, бал входил в свои права, а Алекс так и не выяснила, возможно ли здесь потанцевать с Варришей и не вызвать бури в стакане?
Варриша: Варриша разрывалась между симпатией к Алекс, внезапно вспыхнувшей с неистовой силой, и необходимостью осмотреть дворец, цели чего она и сама не совсем понимала. Стоять на терраске было так чудесно - в плавно наступающих летних сумерках глаза Александры маняще поблескивали, ветерок ласкал шею и плечи, и воздух был, казалось, густым и пряным. Во дворце было столько людей, что, казалось, нигде от них не укрыться, и Варриша никак не могла сосредоточиться и понять, какое же желание сильнее - закружиться с этим рыжеволосым чудом в танце, но дать массу поводов для местных кумушек, или утащить ее в какой то укромный уголок дворца и стоять там бесконечно долго, любуясь. И, возможно, даже осмелиться взять за руку! Это чувство немного страшило Варришу, она никогда раньше не испытывала ничего подобного, и не подозревала даже, что какие страсти кипят у нее в душе. В конце концов борьба окончилась, когда Алекс невзначай коснулась щеки Варриши, рассказывая о каком то забавном случае, произошедшим с нею в одной из многочисленных поездок. - Как вам кажется, Алекс, можем ли мы прогуляться по саду, не вызывая пересуд? И, не дожидаясь ответа, подхватила прекрасную спутницу под ручку и практически вылетела в маленькую, незаметную дверцу, притаившуюся за портьерой. Они оказались на небольшой - всего пятнадцать шагов в поперечнике - площади с потрескавшимися от времени плитами, сквозь который местами пробивалась трава. Музыкант стоял на самом краю, не мешая прогуливающимся здесь людям. Над девушками шелестел листвой старый клен, наклонившийся вперед так, что казалось, будто он прислушивался к голосу скрипки.
полная версия страницы